Надя вяжет

Часть восьмая, заключительная,  рассказа «Последнее танго в Полыньчане», который я посвящаю моим родителям, и публикую в день их 55-летней годовщины свадьбы.

-И вот сидишь ты в палатке, рядом печурка, смотришь в лунку, вода прозрачная! Видишь до самого дна! А он там ходит, ходит, понимаешь? Думает. А пасть у него как у крокодила! А потом жор пересиливает…

-А как его видно? Ночь же! Он же только ночью клюет?

-Да, налим зверюга ночная. Чтобы увидеть, за палаткой вычищается снег до самого льда, ставится свечка, сверху накрывается ящиком, потом тряпкой от ветра. 

-А от поселка сколько идти? - Таша уже час сидела с отцом в гараже. Кто-то из полыньчанских проговорился маме о том, что отец на последней охоте проваливался в полынью вместе с вездеходом. Атмосфера дома была неспокойная, и папа пережидал бурю в укрытии.

-Где-то около девяти километров от Полыньчана. А так и до двадцати километров ходили пешком. Палатки стоят почти круглый год. Весной только прячешь от половодья, зимой вытаскиваешь. Печку предварительно убираешь, чтоб не украли, а дверь в палатку оставляешь открытой. Медведь заглянет и уйдет культурно, ничего не раздирая.

-Сидят, спелись! - на пороге гаража появилась мама.

-Так, вечер перестает быть томным! - папа вытер руки от машинного масла и задвинул ногой какую-то железяку.

-А я говорю, больные люди! Мороз под полтинник, тьма кромешная, а они налима караулят!

-А ты сама помнишь с каким удовольствием рыбачила?

-Так я только компанию тебе составить!

Таша еще не знала, что на участке трассы Полыньчан - Ларюковая на самом дне каньона, уже лежал редакционный УАЗик, вернее то, что от него осталось. Место было не просто труднодоступным, а недоступным в принципе. Ни для вертолета, ни для пеших, ни для конных. Со знанием дела и особенностями местной топонимики выбрано. 

Наталья продолжала в голове прокручивать разговоры с Гришей, не зная как от избавиться от бесконечных изматывающих диалогов. Развернув листок бумаги, вырванный из книги, и обнаружив окончание «Ночи» Пастернака Таша  хотела со злости выбросить страницу, но увидела подчеркнутую строчку:

Не спи, не спи, работай, не прерывай труда, 

Не спи, борись с дремотой, как летчик, как звезда. 

Не спи, не спи, художник, не предавайся сну. 

Ты вечности заложник у времени в плену.

«Как летчик, как звезда»… А попросту, Гриш,  нельзя было ничего сказать? Пойди туда, не знаю куда…» - хотя Наталья уже знала где искать.Вот только что и зачем? 

Стоя в музейном зале Таша опять вглядывалась в лица летчиков на фото. Мазурук Илья Павлович, герой Советского Союза, полковник, начальник Управления полярной авиации Главсевморпути.  Вот фото на фоне самолета Аэрокобра с личным автографом. Красивый человек прожил красивую жизнь. Таша на всякий случай обошла поставленный герою бюст, оглядев со всех сторон. Они выстраивали свою жизнь четко, в соответствии со строгим порядком слов в предложении: подлежащее, сказуемое, дополнение, обстоятельства. Да, у нас разные обстоятельства места, времени и образа действий. Звезда…  «Как летчик, как звезда…». 

Таша по-своему обыкновению разговаривала вслух и не заметила  Розалию Рифатовну. Тонкие, как провода от чувствительных датчиков, фиксирующих таинственные сигналы из других миров, ее пальцы ощупывали карман жакета. 

-Я закурю? Сегодня никого нет. Пойдем, я покажу тебе настоящую звезду, которую ты ищешь.

Лежавший на столе увесистый кусок камня напоминал спящую кошку. Только кошки умеют так тихо дышать во сне, полностью погрузившись в свой потаенный до сих пор не понятый людьми мир. 

-Наш метеорит. Нашел в 1967 на притоке Хекандя Филипп Медников, геолог, слышала? Представь, только формируется Солнечная система. Идет непрерывная череда смертей и рождений планет. Все как у людей! И тут осколок древней протопланеты входит в атмосферу Земли и рассыпается метеоритным дождем! Потом во время ледниковой эпохи обломки метеорита, которых сотни, выносятся потоком в речную долину. По сути это был небольшой астероид. По подсчетам ученых до десяти тонн.

-Так сопрут же! - Таша не смогла сдержать эмоций и погладила  космическую кошку.

-Да кому это надо! В Москве наш метеорит классифицировали как железный. Не такая уж редкость! Ну да ладно, держи что искала!

Розалия Рифатовна вышла из подсобки с обувной коробкой в руках, до верху набитой  диктофонными кассетами. 

-Извини, но я обязана была посмотреть что там.  И послушать.  Розалия опять закурила:

-А знаешь, мы дружили. Мераб, Эрнст и я. Насмешливый грузинский юноша, весь израненный в войну заикающийся еврейский мальчик и худенькая татарская девчонка. Я помню, как Мераб провалил экзамен по политэкономии социализма… Они все время спорили как сумасшедшие, нет, как могут спорить философ и художник, меня же выбрали в качестве благодарного слушателя. Правда я мало что понимала…Эрнст недавно звонил из Америки на мой день рождения и спросил: «Лия, ты плачешь?» А я говорю: «Нет, мне просто в глаз попал кусочек угля, здесь кругом сажа!» Знаешь, что он ответил? «Можно я заберу твои слезы, они мне понадобятся…» У больших художников всегда так, все собирают: ветер, слезы, куски тюремных решеток, ветви деревьев, все идет  в дело.

Дома Таша слушала доносящийся издали преподавательский голос и очутилась на одной из скамей амфитеатра студенческой аудитории: «Вы знаете, что самая знаменитая фраза века - это фраза «я не знал». «Ах, я не знал. Я ведь не мог предположить. Лагеря?! Не знал.» То есть как не знал? Об этом говорили, об этом было написано! А если ты профессионал знания, значит, ты прежде всего обязан всеми средствами, как говорили в древности, искать и находить истину. Какой же ты профессионал, если ты - вот библиотека рядом, там лежит книга - не зашел в библиотеку?»

Лысый человек, похожий на черепаху в очках, положил в рот таблетку и прокашлялся. Притихшая аудитория ждала.

«Философы о «человеческом» в нас говорили словами «второе рождение», - Платон называл это «второе плавание». Первое плавание человек родился, и он проходит через годы жизни, плавает в море жизненных обстоятельств…А есть второе плавание, второе рождение, акт собирания своей жизни в целое, собирание своего сознания в целое…»

Судьба обувной коробки, железного метеорита и Гриши сложилась очень по-разному. 

Через день после обретения Татой обувной коробки,  на одной из магаданских плавбаз появились два новых матроса-рыбообработчика. Небольшого роста золотозубый мужичок и его племянник, тощий сначала ни к чему не приспособленный парень в драном свитере. После двух дружеских затрещин старших товарищей его быстро пристрогали к делу. Трюм наполнялся, выработка шла, и в конце долгого и тяжелого сезона с новыми матросами коллектив прощался неохотно, и все потом скучали по колымским байкам. Затем их видели во Владивостоке, после чего пара разделилась. Худенький племянник отправился в сторону Сингапура на одном из торговых суден, а дядька сел на поезд «Владивосток-Москва», пил настоящий, без соды, крепко заваренный чай и вышел где-то сразу за Байкалом с московским адресом проводницы в кармане.

Теперь о событиях двумя годами позже, в городе Уранополисе, детище философа Алексарха Македоняна. На чудесном пляже к лежащей женщине с изумительной фигурой подошел незнакомец или посторонний в зависимости от перевода с французского. Вежливо  наклонившись, он что-то спросил, показалось нежное личико из-под широкополой шляпы, которое через секунду превратилось в кровавое месиво. Спрятав в шорты пистолет с глушителем незнакомец спокойно удалился. После его якобы видели в Салониках, но задержать не смогли. Полиция Уранополиса обнаружила в руке блондинки кусок угля. В отеле - паспорт на имя Юлии Францевны Лещинской, гражданки Польши. Дело возбудили, но потом спустили на тормозах, как бывает с делами, связанными с разборками русских бандитов. По поводу угля греческая полиция голову не ломала, зная, что русская мафия позатейливей сицилийской будет.

Еще несколькими годами позже на сопке Крутой в Магадане будет открыта Маска Скорби. Из левого глаза громадного человеческого лица потекут слезы в виде масок. Внутри огромного мемориала воссоздан уголок лагерного кладбища и камера -одиночка. В ветреный день ветер раскачивает рынду-колокол, который плачет по всем невинно пострадавшим. В день открытия монумента в июне шел снег.

Замерзнув, Великий скульптор маленького роста будет пить чай с колымскими  библиотекарями и нахваливать блины ташиной мамы. 

По стенографическим записям и диктофонным кассетам издадут не одну книгу Великого философа. Грузинский Сократ не оставил учебников, но оставил учеников. Теперь, Мераб и Эрнст, уже там, в горних высях, продолжают спорить об ответственности ученика перед учителем и наоборот.

В нулевых  новая экспедиция беспокойных геологов, отправленная  на изучение полыньчанского метеорита и его осколков, нашла дополнительные фрагменты космического пришельца. Заурядный до этого метеорит был определен как класс палласитов, один из самых редких типов метеоритов. Таких находок в мире не больше сорока. После телевизионной программы деклассированных журналистов метеорит был благополучно украден из поселкового музея. Его честно искали. В результате старательных поисков фрагменты случайно оказались  в лотах лондонского аукциона Кристис. Но его можно купить и  в Интернете, правда, за немалые деньги, стоит только зайти в Сеть и положить кусочек звезды, рожденной  задолго до появления жизни на Земле, в «корзину».  

Уже в наши дни, Таша, идя из зала на кухню резко остановится перед экраном телевизора. На популярном политическом ток-шоу вещал блестящий американский журналист-международник Грегори Полански, одинаково хорошо говорящий как на английском, так и на русском. Но  этот полный мужчина с бородой никак не мог быть тощим Гришей, правда?

Да, чуть не забыли. В Полыньчане по-прежнему дымит котельная и лежит черный снег. 

Но если закрыть глаза, чтоб не попал уголь, можно увидеть иеромонаха Парфения. Он перебирает семенную картошку, обсушивая и обтирая ее полами рясы,  и ждет полыньчанской весны, ветры которой всегда приносят если не надежду, то запахи оттаявшей колымской болотины и свежей хвои лиственницы.